Никогда не мешайте самоубийцам
Никогда не мешайте самоубийце – одним психом станет меньше. Нормальный человек никогда не покончит жизнь самоубийством – инстинкт самосохранения не позволит.
И, между прочим, раньше в анкетах был вопрос – "Самоубийцы в роду были?"
***
Это преамбула, а суть вот в чем – в последнее время нас все время пугают тем, что если запретить аборты, то увеличится количество женщин умерших из-за подпольных абортов.
А мне то какое дело?
Этот вопрос имеет две стороны и обе касаются вопроса – является ли женщина "разумным существом".
Во-первых, дееспособность женщин – если женщина знает, что подпольный аборт является "русской рулеткой" тем не менее идет на него. Но при этом заявляет, что виноваты мужики, которые "доминируют" и "подавляют".
То есть фактически отказываются нести ответственность за результаты своих действий ДЕ-ФАКТО признавая себя недееспособными.
А во-вторых, какое мне дело до психопаток – ну мир будет чище без них.
Вот и давайте сравним нормальных женщин и психопаток-самоубийц.
Нормальные женщины
Предположим женщину выдали замуж за нелюбимого – что она будет делать?
***
Вот мать Татьяны Лариной из "Евгения Онегина":
Она вздыхала по другом,
Который сердцем и умом
Ей нравился гораздо боле:
Сей Грандисон был славный франт,
Игрок и гвардии сержант.
Как он, она была одета
Всегда по моде и к лицу;
Но, не спросясь ее совета,
Девицу повезли к венцу.
И, чтоб ее рассеять горе,
Разумный муж уехал вскоре
В свою деревню, где она,
Бог знает кем окружена,
Рвалась и плакала сначала,
С супругом ЧУТЬ НЕ РАЗВЕЛАСЬ;
Потом хозяйством занялась,
Привыкла и довольна стала.
Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она.
Кстати, тут есть один момент выявляющий всю лживость феминизм – она МОГЛА РАЗВЕСТИСЬ.
***
А вот и сама Татьяна:
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.
***
Ну и напоследок о том, что "чего Бог соединил, того людям не разделить" – пушкинская "Метель".
"Старый священник подошел ко мне с вопросом: "Прикажете начинать?" - "Начинайте, начинайте, батюшка", отвечал я рассеянно. Девушку подняли. Она показалась мне не дурна... Непонятная, непростительная ветренность... я стал подле нее перед налоем; священник торопился; трое мужчин и горничная поддерживали невесту и заняты были только ею. Нас обвенчали. "Поцалуйтесь", сказали нам. Жена моя обратила ко мне бледное свое лицо. Я хотел было ее поцаловать... Она вскрикнула: "Ай, не он! не он!" и упала без памяти. Свидетели устремили на меня испуганные глаза. Я повернулся, вышел из церкви безо всякого препятствия, бросился в кибитку и закричал: пошел!" "Боже мой!" закричала Марья Гавриловна: "и вы не знаете, что сделалось с бедной вашею женою?" "Не знаю", отвечал Бурмин: "не знаю, как зовут деревню, где я венчался; не помню, с которой станции поехал. В то время я так мало пологал важности в преступной моей проказе, что, отъехав от церкви, заснул, и проснулся на другой день поутру, на третьей уже станции. Слуга, бывший тогда со мною, умер в походе, так что я не имею и надежды отыскать ту, над которой подшутил я так жестоко, и которая теперь так жестоко отомщена".
"Боже мой, боже мой!" сказала Марья Гавриловна, схватив его руку; "так это были вы! И вы не узнаете меня?" Бурмин побледнел... и бросился к ее ногам..."
Свежие комментарии