Селедка и космополиты

 

 

В Америку я уехала в начале 1990-х, когда вдруг распахнулась клетка, казавшаяся незыблемой данностью. И все рванули, куда – неважно, люди шалели от неведомого уже на пересадке в Шэнноне, только что политического убежища не просили в WC аэропорта, так там волшебно пахло. Мы ехали голыми и считали, что едем навсегда.

И уж точно никто не заморачивался размышлениями, станет ли новая страна свой. Потому что только полюбить можно только свое. Чужое можно только терпеть.

 

Уже месяца через три я уверилась в своей любви к Америке. И машина у меня американская, здоровый Ford Taurus, и домик маленький, но типично американский в достойном районе Вашингтона, и в магазинах все так дешево. Но главное, сын пристроен в лучшую школу St.Albans, вырастет в свободном обществе. Не было у меня никакого cultural shock, о чем меня предупреждали все американские знакомые еще в Москве.

Года через три меня стало тяготить, что сын мается в элитной мальчиковой школе. Его английский, хоть и свободный, был лишен принятого подросткового сленга, оден он был -- как мне казалось-- не хуже других, но, видимо, не хватало чего-то неуловимого, что было в тренде в его кругу. И он вмиг превратился в объект насмешек – в закрытых школах для мальчиков уж непременно кого-го назначат на роль scape goat. Его одноклассникам – а он учился с внуком Рокфеллера и детьми конгрессменов, -- был уже проложен путь через Ivy League в топ корпоративного мира, а моему все придется самому пробивать. А он уже так нахлебался от детей элиты, что в гробу видал в эту элиту пробиваться.

Но самым неприятным открытием стало то, что несмотря на отсутствие культурного шока я видела, что ни домик, ни машина, ни школа не делали нас своими для американцев. А их для нас. Можно, конечно, отгородиться от новой среды стеной и держаться русской тусовки – так я не за этим ехала! А чтобы пробивать стены, которые среда -- это уж примите как данность -- всегда, в любой стране, вамставит сама, нужны огромные усилия. Все другое: и образ мыслей и отношение к деньгам, и представления о дружбе. Надо понать, откуда взялись те мысли, ноты разговоров, которые кажутся странными в общении с людьми. Они растут из того, что „так повелось“, из культуры и истории, а ты о них знаешь в лучшем случае по книжкам. Ты не улавливаешь, какой именно мем, шутка или цитата служат пропуском в стаю. Надо вжиться в этих людей, научиться им сопереживать, тогда взамен ты получишь скупую душевность, другой тут нет.

Этот баланс меня не устроил, и я просто уехала... А мои знакомые по русской тусовке остались. Уверена, что сегодня они так и живут, сбившись в уютную русскую стайку.

Зато сын стал американцем, чем меня иногда даже чуток раздражает. Ему за тридцать, ему по душе жизнь среднего класса, проблемы и разговоры, которые мне так и не стали интересны. Загружает в свой Land Cruiser друзей с их детьми и может с ними провести выходной в аквапарке, что мне кажется убогим развлечением. Он врос в американские стереотипы и ценности, любил, как и большинство, мадам Клинтон, теперь не выносит Трампа. Ни за какие коврижки не променяет свой Нью-Йорк ни на какой другой город планеты. На русских он смотрит глазами американца, а я теперь в Москве, и мне обидно, что с этого ракурса русские выглядят, как папуасы… Особенно те, кто теперь едет в его страну.

Теперь никто не уезжает голым и не считает, что это «навсегда». Все едут в общество свободы, но знают, что денежки-то ковать они все-таки будут в России, и все время снуют через океан. Только мало кто закладывался до самого недавнего времени, что общество свободы все больше задраивает люки и лазейки, и сегодня ввезти пачки грина, лежащие в банковской ячейке в Москве – это наизнанку вывернуться. И на закон об отсутствии двойного налогообложения IRS тоже плевать, налоги платить вы будете тут. А траст-фондов у вас, в отличие от американцев, нет.

Стало быть, жить беднее американцев, что ли? На это сегодняшние “глобальные” русские, считающие себя космополитами, точно не закладывались. Обложившись адвокатами, они покупают особняки на Лонг-Айленде, строят типично-русские, уродливые дворцы из красного кирпича ближе к океану, и кайфуют от спесивого превосходства над аборигенами. Те жили всю жизнь в стране безграничных возможностей, а воспользоваться ими оказалось по силам единицам, а вот бравые русские их пользуют на полную катушку.

Редко, кране редко что мои прежние знакомцы по Америке, что нынешние космополиты с дворцами прикладывают усилия, чтобы пройти сквозь стены. Они ехали ради удобств, а не для того, чтобы открыть для себя новый мир. На «партиз» они скучают, слоняяясь от группки к группке. Тут тебе ни споров до мордобоя о подлинном и ложном, ни такого, что пошел на пьянку – хопа! – проснулся в Питере. Все больше об экологии, смягчении неравенства и правах меньшинств.

Разговоры о неравенстве еще в России обрыдли, меньшинства просто раздражают. Русские сами меньшинство, но почему-то Америка не считает себя им чем-то обязанным. Это афро-американцев до начала 1970-х чморили, и как-то надо теперь заботиться об их социальных лифтах. А что о русских заботиться, те ехали за лучшей жизнью, так они ее и получили. Тем более, что по большому счету они любят и умеют говорить только о России. Их раз позвали в гости, чтобы услышать от инсайдера о ее ужасах и о том, как все гниет, второй раз.... В третий уже не интересно. И хотя „космополиты“ совсем не стремились – когда чемоданы паковали – жить в русской тусовке, именно там они и в большинстве своем оседают. Исключения есть, но они лишь подтверждают общее правило.

В русской тусе, они, поедая салат оливье вперемежку с устрицами, ругают и американцев, которые „ все какие-то не такие“, и Америку как таковую. Это разве можно было такое себе представить, что тут в магазинах селедки нормальной не найти?! Ругают бюрократию, медицину, школы...

Да, медицина офигенно дорогая, на это тоже никто закладывался. А в школах не в почете гуманитарные предметы, на первых местах – математика, естественные науки и спорт до одури. Дикость, сравнимая с отсутствием селедки: у нас физкультура по два часа в неделю, а тут – бейсбол, лакросс по два часа в день. Лучше бы детей истории учили. Растят нацию неучей.

А подумать и понять, что что тут система образования структурно другая, -- это нет. Она заточена на то, что детям надо привить навыки конкуренции – вот вам и спорт каждый день. На то, что математика нужна для успеха в гораздо большем числе профессий, чем литература и история. Вам это кажется диким, но почему-то нация неучей производит самое большое количество нобелевских лауреатов.

Так зачем терпеть то, что так раздражает? Ведь нет причин не переехать в другую, третью страну.... Пока не найдешь такую, где тебе не покажутся зряшными усилия, которые нужны, чтобы пройти сквозь стены. Я сумела полюбить и Лондон, и Тель-Авив, а Берлин стал для меня по-настоящему родным. Америка же „своей“ так и не стала, она для меня слишком провинциальна, зато я теперь понимаю, что по-другому ее культура и не могла сложиться.

Нельзя переехать в другую страну только телом, а не душой. Русские считают себя космополитами от того, что снуют между страной, давшей им новый паспорт и Россией, где они делают деньги. Им неведомо, что космополит это вечное путешествие духа, поиск того, что можно по-настоящему полюбить. Что их приблизительный английский означает и приблизительные мысли, как говорил Генрих Манн. Все усилия, на которые они способны – это только терпеть чужое и искать нормальную селедку. Так и в России есть масса того, что можно только терпеть. А уж селедки хоть заешься.